Здесь есть осина, и её листья трепещут на ветру, и без этого танца нет жизни.

7 августа

Очень устал после беседы (беседа эта была днем раньше)и встреч с людьми, и ближе к вечеру мы вышли на небольшую прогулку. После сияющего дня собирались тучи, и ночью должен был пойти дождь. Тучи скапливались на горах, и поток производил изрядный шум. На дороге было пыльно от автомобилей, а через поток был переброшен узкий деревянный мост. Мы перешли этот мост и пошли вверх по заросшей травой тропинке, и зелёный склон был полон цветов великого множества оттенков.

Тропинка мягко поднималась мимо коровника, он был пуст; коров увели на пастбища, которые были намного выше. Здесь было спокойно без людей и при шуме стремительного потока. Тихо, в покое, пришло это, так мягко, что человек не осознавал его, так близко к земле, среди цветов. Оно распространялось, покрывая землю, и человек был в этом, — не как наблюдатель, а принадлежа этому. Не было никакой мысли или чувства — полное спокойствие мозга. Внезапно пришла невинность, такая простая, такая ясная и нежная. Это был луг невинности, вне всякого удовольствия и боли, за пределами всех мучений надежды и отчаяния. Она была здесь, и она делала ум, всё человеческое существо невинным; и человек принадлежал этому, — вне меры, вне слова, — ум прозрачен, мозг юн вне времени.

Это продолжалось какое-то время, было уже поздно, и нам пришлось вернуться.

Сегодня утром после пробуждения потребовалось немножко времени, чтобы то беспредельное пришло, но оно пришло, и мысль и чувство умолкли. Когда чистил зубы, интенсивность его была острой и чёткой. Оно приходит так же внезапно, как уходит; ничто не может удержать его, и ничто не может его призвать.

Процесс шёл довольно остро, и боль была резкой.

8 августа

При пробуждении всё было спокойно, поскольку предыдущий день был утомительным. Было удивительно тихо; сел, чтобы заняться обычной медитацией. Неожиданно, как слышится отдалённый звук, это началось, спокойно, мягко, и вдруг возникло в полной силе. Так продолжалось, должно быть, несколько минут. Это ушло, но оставило свой аромат глубоко в сознании и своё видение в глазах.

Во время беседы (это седьмая беседа, посвященная, в основном, медитации)сегодня утром присутствовала та беспредельность со своим благословением. Каждый, должно быть, интерпретировал это по-своему, разрушая тем самым её неописуемую природу. Любая интерпретация искажает.

Процесс шёл остро, и тело стало довольно хрупким. Но за всем этим есть чистота невероятной красоты; это красота не вещей, созданных мыслью или чувством или талантом какого-нибудь мастера, она как река, которая течёт, питая и оставаясь безразличной, загрязняемая и используемая; она есть, полная и богатая сама собою. И сила, которая не имеет ценности ни в общественном устройстве, ни в поведении человека. Но она здесь, бесстрастная, безмерная, недоступная. Благодаря ей существует всё.

9 августа

Опять сегодня утром, проснувшись, чувствовал, что ночь была пустая; это уже немало, ведь тело от беседы [накануне]и встреч с людьми устало. Когда сидел, как обычно, в кровати, тело было спокойно; земля спала, не было ни звука, и утро было облачное. Откуда бы оно ни пришло, оно пришло внезапно и полностью, это благословение с его силой и мощью. Оно оставалось, заполняя комнату и всё вокруг, а потом ушло, оставив после себя ощущение простора, чья высота была недоступна слову.

Вчера, гуляя среди холмов и ручьёв, среди приятного покоя и красоты, снова осознал эту странную, глубоко трогательную невинность. Она спокойно, без всякого сопротивления проникала, входила в каждый уголок и изгиб ума, очищая его от всякой мысли и чувства. Она делала человека пустым и полным. Вдруг всякое время остановилось. Каждый осознавал её приход (вероятно, он гулял с друзьями).

Процесс идёт, но более мягко и глубоко.

10 августа

Прошёл дождь, резкий и очень сильный, смывая белую пыль с больших круглых листьев по краям немощёной дороги, которая вела глубоко в горы. Воздух был мягкий, спокойный и на такой высоте не душный; он был приятен, чист, с запахом умытой дождём земли. Поднимаясь по дороге, осознавал красоту земли и очертаний крутых холмов на фоне вечернего неба, массивной скалистой горы, с её ледником и широким снежным полем, множества цветов на лугах. Это был вечер величайшей красоты и покоя. Поток, такой буйный, от недавнего сильного дождя стал грязным; он утратил эту особую яркую прозрачность горной воды, но через несколько часов он снова станет прозрачным.

Когда смотрел на массивные скалы, с их изгибами и формами, и на сверкающий снег, в полудрёме, без всяких мыслей в уме, вдруг возникло огромное, беспредельное достоинство силы и благословения. Оно мгновенно наполнило долину, и ум не имел для него меры; оно было далеко за пределами слова. Снова пришла невинность.

При пробуждении рано утром оно было здесь, и медитация стала несущественной, и все мысли умерли, и все чувства прекратились; мозг был полностью спокоен. В его описании нет реальности. Оно было здесь, неприкосновенное и непознаваемое. Оно никогда не бывает тем, что было; в нём нескончаемая красота.

Это было необыкновенное утро. Так происходило целых четыре месяца, невзирая на окружение, невзирая на состояние тела. Никогда оно не то же самое, и всё же оно всегда то же самое; оно — разрушение и никогда не прекращающееся творение. Его мощь и сила — вне всяких слов и сравнений. И оно никогда не продолжается; оно — смерть и жизнь.

Процесс шёл довольно остро, однако всё это представляется достаточно несущественным.

11 августа

(Здесь начинается записная книжка большего размера).Когда сидел в автомобиле, около бурного горного потока, среди зелёных, обильных лугов, под темнеющим небом, эта неуязвимая невинность, чья строгость — красота, была здесь. Мозг был совершенно спокоен, и она коснулась его.

Мозг питается реакцией и опытом; он живёт опытом. Но опыт всегда ограничивает и обусловливает; память — механизм действия. Без опыта, знания и памяти действие невозможно, но такое действие фрагментарно, ограниченно. Рассудок, организованная мысль, — всегда неполон; идея, отклик памяти, — бесплодна, а вера — убежище мысли. Всякое переживание только усиливает мысль, негативно или позитивно.

Переживание обусловлено опытом, прошлым. Свобода — опустошение ума, освобождение его от опыта. Когда мозг перестаёт питать себя через опыт, память и мысль, когда он умирает для переживания, тогда деятельность его перестаёт быть эгоистичной. Тогда он получает своё питание из чего-то другого. И именно такое питание делает ум религиозным.

При пробуждении сегодня утром, независимо от всякой медитации, от мысли или заблуждений, вызываемых чувствами, был интенсивно яркий свет в самом центре мозга и за пределами мозга, в самом центре сознания, в центре всего существа. То был свет, не имеющий тени; он не входил ни в какое измерение. Он был здесь без всякого движения. С этим светом присутствовала та невообразимая сила и красота, запредельная мысли и чувству.

Процесс шёл довольно остро во второй половине дня.

12 августа

Вчера, во время прогулки по долине, среди гор, закрытых тучами, и у потока, казавшегося более шумным, чем когда-либо, было ощущение поразительной красоты. Не то чтобы луга, холмы и тёмные сосны изменились, только свет был другой, более мягким, и с ясностью, которая, казалось, пронизывала всё, не оставляя никакой тени. Поднявшись по идущей вверх дороге, мы могли смотреть вниз, на ферму, с зелёными пастбищами вокруг неё. Это был зелёный луг с невиданно яркой зеленью, но та маленькая ферма с тем зелёным пастбищем содержали в себе всю землю и всё человечество. В этом была абсолютная законченность; это была законченность красоты, не терзаемой мыслью и чувством. Красота картины, песни, здания создана человеком, её можно сравнивать, критиковать, дополнять, но эта красота не была делом рук человеческих. Всё, сделанное руками человека, нужно полностью отвергнуть, чтобы присутствовала эта красота. Ибо она требует полной невинности, абсолютной строгости; не той невинности, которая изобретена мыслью, или строгости и самоограничения жертвы. Только когда мозг свободен от времени, когда реакции его полностью утихли, эта строгая невинность, чистота имеет место.